Coachella отгремела, Primavera за углом. Сезон фестивалей открыт, и в ближайшие месяцы нам предстоит увидеть десятки луков в заляпанных резиновых сапогах на Glastonbury, рейвовое безумие Burning Man и скандинавский чилл на финском Flow Fest. Вспоминаем, как зародилось явление моды на музыкальных фестивалях.
Поскольку фестивальная мода невозможна без, собственно, фестивалей, речь неизбежно пойдёт о них. Цветочных корон и бохо-шика Coachella не было бы без «Вудстока», а по-британски отвязного стиля Glastonbury без куда менее известного фестиваля на острове Уайт. Но не будем торопиться и задержимся на обоих берегах Атлантики поочерёдно.
1969 год. «В дороге» Джека Керуака вышел 12 лет назад, и за это время успел отправить тысячи хиппи в скитание по миру. Залихватски разукрашенные фургончики бороздят хайвеи от европейских столиц до Стамбула, оказываются на Ближнем Востоке, доезжают до Индии, а порой и до Таиланда. «Тропа хиппи» наполнена броуновским движением: с собой путешественники везут духовные поиски первого поколения нонконформистов, а возвращаются если не с ответами, то с дарами новых культур. Традиционные африканские рубашки дашики, тайские шаровары чонг крабен, бангладешские вышивки канта — всё это сформировало наполненный этникой облик «Вудстока», ставшего своеобразным смотром для движения хиппи. Культурную апроприацию ещё не придумали, поэтому всё происходило в благожелательной обстановке.
В это же время фестиваль на острове Уайт собирает рекордные 700 тысяч человек — на треть больше, чем «Вудсток». Там тоже царствует хиппи-шик, и будущий сооснователь Glastonbury Эндрю Керр присматривается к толпе: через пару лет ему предстоит привести этих людей уже на свой фестиваль. Поговаривают, что легендарная Pyramid Stage для хедлайнеров Glastonbury была вдохновлена одной из остановок на «тропе хиппи» — пирамидами Гизы.
Из всего этого можно сделать вывод, что музыкальные фестивали — исключительно про free spirit. Это справедливо лишь до некоторой степени: политики тоже хватает. Таков вклад панков 70-х и уличных протестов против расизма. В этот период босые ноги хиппи сменятся тяжёлыми Dr. Martens, а этнические платья — косухами в заклёпках. Политический тренд интересным образом всплывёт в конце 10-х: Бейонсе выступит хедлайнером Coachella с альбомом, целиком посвящённым black female power, а на Glastonbury рэпер Стормзи сделает историческое высказывание о расизме, выйдя на сцену в чёрном бронежилете, расписанным под британский флаг самим Бэнкси.
За нулевые и 10-е фестивальная мода прошла несколько итераций: все помнят легендарные сапоги Hunter и золотое платье Кейт Мосс на Glastonbury, а цветочные короны на Coachella невозможно выкинуть из памяти, как бы сильно нам этого ни хотелось. Её успели воспеть и похоронить. И, кажется, после похорон началась новая жизнь. Недавняя Coachella довольно далеко ушла от всего, за что её принято было ругать: карикатурный бохо-шик разбавили минимализм и эклектика, да и в целом фестиваль стал выглядеть разнообразнее, свободнее и аутентичнее. Добавить политику тоже не забыли: в какой-то момент на сцене появился главный американский социалист Берни Сандерс с прочувствованной анти-трампистской речью. Вероятно, это был первый пиджак в истории Coachella — и есть ощущение, что фестивальная мода ещё сможет нас удивить.
